Разговор о фотографии
Недавно случилась по инициативе Ольги Абаевой интересная беседа о фотографии. Эта беседа нашла свое воплощение вскоре на страницах свежего номера Famous. Благодаря Артуру Албегову моя фотокамера перешла по ту сторону снимка.
Философия красоты
Записала Ольга Абаева
Мне всегда было интересно, как получаются красивые фотографии. Почему, находясь в одном и том же месте, фотографы делают совершенно разные кадры? Почему люди, не имеющие художественного образования, создают совершенные композиции, а в руках других самая прогрессивная фототехника превращается в «мыльницу»? Беседа с фотографом-пейзажистом Аланом Бигуловым не ответила на все эти вопросы, но дала мне один ключ: за снимками, от которых перехватывает дыхание и замирает сердце, стоит не только заветное нажатие на волшебную кнопку, но и целая философия. Философия красоты.
— Я снимаю пейзажи. В этом жанре есть момент созерцательности и приобщения к природе. С одной стороны, кажется: ну что — гора и есть гора, куда она денется, она еще тысячи лет будет горой!.. А с другой — природные сцены так же неуловимы и скоротечны, как и другие состояния, например, человеческие эмоции. При кажущейся стабильности ландшафтов на одном и том же месте никогда ничего не повторяется. Так что в пейзаже есть эта скоротечность. Скоротечность изменения состояний и безграничность оттенков красоты.
Нельзя сказать, что одно какое-то состояние в природе красивое, а все остальное — нет. Она в любом состоянии красива. Но всегда есть что-то, что особо трогает. Это некий резонанс фотографа с внешним состоянием природы. Если он возникает, ты чувствуешь момент: «Вот оно!» Точнее, ощущение, что «сейчас будет оно». И когда оно возникает, ты должен быть готов, потому что пока анализируешь свои чувства, можно все профукать. Это особое умение, которое я только недавно начал в себе развивать — умение предчувствовать момент за некоторое время. Многие фотографы пишут о том, что они сделали свои самые выдающиеся снимки, именно предощущая, что сейчас что-то случится. Может быть, это легенды, как у рыболовов, но, судя по снимкам, раз им это удается, то что-то там нарабатывается. Какое-то чутье, которое, опять же, не относится к известным видам чувств и, может быть, именно оно и делает фотографию искусством. Потому что все искусство, по моему мнению, строится не только на совокупности пяти чувств, но и на возникновении чего-то другого. Говоря более возвышенными словами, на неком приобщении к таинству. В природе этого таинства или более тонкой, чем просто открыточной, красоты очень много. Ее нужно улавливать. И поэтому пейзажная фотография — сложное занятие.
Не хочу рассуждать на тему, умерла ли пленка и победила ли цифра, — это вообще скучные разговоры... Что касается меня, то в какой-то момент я понял: цифровая камера автоматически отсекает многие твои внутренние способности, настраивание и всю эту тонкую материю, о которой я говорил. А когда у тебя есть всего один кадр, ты начинаешь видеть по-другому. У тебя сразу включается все то, что отключает навороченная цифровая камера. Возникает принцип «здесь и сейчас». Здесь и сейчас нужно все понять, почувствовать и сделать кадр.
Выбор места происходит по-разному. Бывает так, что раз — и сразу схватил. А бывает, что приедешь и целый день сидишь, смотришь. Вроде чувствуешь, что тут что-то есть, а никак поймать не можешь. Ходишь вокруг какой-нибудь сосны и чувствуешь, что можно ее снять, но вот как и что…
В пейзаже много банальных сцен: солнце на закате, солнце на восходе, море плещется у берега — такие открыточные варианты, в которых художественной составляющей практически нет. Должно быть какое-то особенное состояние природы, предгрозовое или что-то еще, которое небанально. Тот же берег, но, может быть, зимой, с каким-то настроением. Поэтому на многие сцены уже просто не снимаешь рюкзак с плеч — в них нет никакого открытия. Это не значит, что в банальных местах нет перспектив для съемки, — просто там нужно ждать особого состояния природы. И самому войти в определенное состояние, чтобы все совпало. Поэтому хороших фотографий в принципе мало. Как и всего хорошего в этой жизни.
Некоторые из моих фотографий мне нравятся, некоторые я даже считаю удачными, но гордиться… Я в самом начале пути, поэтому снимок, которым горжусь, пока в будущем. Я его еще не снял. Полно снимков, которые сначала нравятся, а потом перестают. Это такая определенная тенденция, временной фильтр, после которого остается совсем мало работ. Но они остаются и еще имеют шансы на будущую жизнь в моем восприятии.
Я вижу свои работы только напечатанными в большом формате на качественной бумаге, красиво оформленными, висящими на стене. Кому-то достаточно видеть свои снимки в интернете, на страницах журнала, в фотоальбоме. Но для меня конечная цель фотографирования — это фото на стене.
В последнее время я путешествую только с фотографической целью. Снимал на острове Санторине в Греции, в национальных парках в Китае, в Новой Зеландии, в Южной Америке и Осетии, конечно. И все-таки горные пейзажи меня цепляют сильнее. В этом плане я человек гор. А уж в какой части планеты они находятся — мне неважно. Хочу побывать везде, где есть горы.
Мы знаем, что природа красива и замечательна, но человеку в современном ритме жизни не до того. Это у него уже в разряде мифов. Если раньше он жил в природе и ему не нужно было наблюдать за этим специально, то сейчас мы полностью отвлеклись от нее. Природа для нас – роскошь, экзотика, хотя вроде бы вот она, рукой подать. Но взять хотя бы жителя Осетии, который, может, чаще видит китайские фотографии у себя на заставках в компьютере, чем свое родное… В том числе и этим меня привлекает пейзажная фотография: она доносит виды и их состояния до людей, которые не могут наблюдать их вживую.
Меньше всего я хочу, чтобы создалось впечатление о моем внутреннем статусе достижения. Ради бога… ничего более, чем как начинающим, я себя не ощущаю. Так что вы меня застали на старте творческой деятельности. Во что она выльется — пока не знаю. Может, выставки какие-то сделаю, может, альбом… Но если так получится, что в результате этого моего увлечения люди станут больше смотреть красивое, то в этом для меня заключается великий смысл. Когда человек чаще смотрит на природу, он начинает правильно любить ее. А потом через какое-то время перестанет мусорить. Но нельзя перестать мусорить, пока мы не научимся природу воспринимать. Но это может и не наступить. Может настать такой момент, что и фотографировать уже будет нечего. Есть же целые области на планете, которые уже изгажены. И многие фотографы имеют жизненные миссии привлекать внимание к их спасению. Я как оптимист верю, что куча таких вроде бы незаметных усилий приведет к заметному результату. Но отсутствие незаметных усилий не дает результат.
Наверное, существует какая-то связь между способностью человека сохранять природу и его способностью оставаться человеком. Насколько мы можем сохранять природу для потомков, настолько мы люди. Если мы эдакие цивилизованные дикари, то, конечно, у нас будет стоять все сделанное из бетона и металла, но природы может не быть. Это не то, мне кажется, к чему шла эволюция. Но я верю, что внутри нас изначально заложена любовь к природе и как бы мы от нее ни убегали, случится, все-таки, преображение нашего сознания. В этом плане, конечно, моя логика совершенно несвойственна логике бизнеса. Мне хочется, чтобы было больше фотографов-пейзажистов. Бизнес не терпит конкуренции, а искусство как раз прямо противоположно. Чем больше людей занимаются искусством, тем больше сохраняется нашего внутреннего высокого чувства, тем больше мы становимся людьми.
Разве к своей жизни не надо относиться, как к произведению искусства? Если для человека его собственная жизнь не является объектом творчества, то что вокруг себя он может создать? Но обычно мы отрицаем эту свою творческую составляющую. Думаем: «Что эти творческие люди?! Они не от мира сего. Это для отдельных. А мы такие простые, конкретные, нам нужно деньги зарабатывать и кормить семьи». Это в корне неверное отношение. Разве воспитание детей — это не искусство? Если человек изначально настраивает себя на творческий подход к жизни, то и кормление семьи может быть творческим. Любая недеструктивная деятельность может исполняться либо рутинно, либо творчески. Творческий подход к жизни — это когда внутри тебя всегда горит огонь. Если его нет, возникает рутина. Возникает работа в одной сфере, а жизнь — вдругой. Или, условно говоря, «до 6 я пашу, а после 6 у меня жизнь начинается». Жизнь человека начинает дробиться вдоль и поперек. И получается, что отпадает самое слабое — то, что поддерживает огонь. Остаются только рутинная работа, примитивный отдых и тоска по чему-то такому, что мы утеряли… Не надо искать это вовне, нужно обратиться внутрь себя, разбудить в себе этот огонь через любое внешнее действо. Можно сказать самому себе: «Теперь я живу и творю, а ко всем неблагоприятным условиям отношусь по-другому. Я стал другим человеком». Я сам через это прошел и поэтому знаю, что ты просто начинаешь жизнь в другом мире после этого. В нем ничего не поменялось, но он стал другим... Потому что ты стал другим…
Философия красоты
Записала Ольга Абаева
Мне всегда было интересно, как получаются красивые фотографии. Почему, находясь в одном и том же месте, фотографы делают совершенно разные кадры? Почему люди, не имеющие художественного образования, создают совершенные композиции, а в руках других самая прогрессивная фототехника превращается в «мыльницу»? Беседа с фотографом-пейзажистом Аланом Бигуловым не ответила на все эти вопросы, но дала мне один ключ: за снимками, от которых перехватывает дыхание и замирает сердце, стоит не только заветное нажатие на волшебную кнопку, но и целая философия. Философия красоты.
— Я снимаю пейзажи. В этом жанре есть момент созерцательности и приобщения к природе. С одной стороны, кажется: ну что — гора и есть гора, куда она денется, она еще тысячи лет будет горой!.. А с другой — природные сцены так же неуловимы и скоротечны, как и другие состояния, например, человеческие эмоции. При кажущейся стабильности ландшафтов на одном и том же месте никогда ничего не повторяется. Так что в пейзаже есть эта скоротечность. Скоротечность изменения состояний и безграничность оттенков красоты.
Нельзя сказать, что одно какое-то состояние в природе красивое, а все остальное — нет. Она в любом состоянии красива. Но всегда есть что-то, что особо трогает. Это некий резонанс фотографа с внешним состоянием природы. Если он возникает, ты чувствуешь момент: «Вот оно!» Точнее, ощущение, что «сейчас будет оно». И когда оно возникает, ты должен быть готов, потому что пока анализируешь свои чувства, можно все профукать. Это особое умение, которое я только недавно начал в себе развивать — умение предчувствовать момент за некоторое время. Многие фотографы пишут о том, что они сделали свои самые выдающиеся снимки, именно предощущая, что сейчас что-то случится. Может быть, это легенды, как у рыболовов, но, судя по снимкам, раз им это удается, то что-то там нарабатывается. Какое-то чутье, которое, опять же, не относится к известным видам чувств и, может быть, именно оно и делает фотографию искусством. Потому что все искусство, по моему мнению, строится не только на совокупности пяти чувств, но и на возникновении чего-то другого. Говоря более возвышенными словами, на неком приобщении к таинству. В природе этого таинства или более тонкой, чем просто открыточной, красоты очень много. Ее нужно улавливать. И поэтому пейзажная фотография — сложное занятие.
Не хочу рассуждать на тему, умерла ли пленка и победила ли цифра, — это вообще скучные разговоры... Что касается меня, то в какой-то момент я понял: цифровая камера автоматически отсекает многие твои внутренние способности, настраивание и всю эту тонкую материю, о которой я говорил. А когда у тебя есть всего один кадр, ты начинаешь видеть по-другому. У тебя сразу включается все то, что отключает навороченная цифровая камера. Возникает принцип «здесь и сейчас». Здесь и сейчас нужно все понять, почувствовать и сделать кадр.
Выбор места происходит по-разному. Бывает так, что раз — и сразу схватил. А бывает, что приедешь и целый день сидишь, смотришь. Вроде чувствуешь, что тут что-то есть, а никак поймать не можешь. Ходишь вокруг какой-нибудь сосны и чувствуешь, что можно ее снять, но вот как и что…
В пейзаже много банальных сцен: солнце на закате, солнце на восходе, море плещется у берега — такие открыточные варианты, в которых художественной составляющей практически нет. Должно быть какое-то особенное состояние природы, предгрозовое или что-то еще, которое небанально. Тот же берег, но, может быть, зимой, с каким-то настроением. Поэтому на многие сцены уже просто не снимаешь рюкзак с плеч — в них нет никакого открытия. Это не значит, что в банальных местах нет перспектив для съемки, — просто там нужно ждать особого состояния природы. И самому войти в определенное состояние, чтобы все совпало. Поэтому хороших фотографий в принципе мало. Как и всего хорошего в этой жизни.
Некоторые из моих фотографий мне нравятся, некоторые я даже считаю удачными, но гордиться… Я в самом начале пути, поэтому снимок, которым горжусь, пока в будущем. Я его еще не снял. Полно снимков, которые сначала нравятся, а потом перестают. Это такая определенная тенденция, временной фильтр, после которого остается совсем мало работ. Но они остаются и еще имеют шансы на будущую жизнь в моем восприятии.
Я вижу свои работы только напечатанными в большом формате на качественной бумаге, красиво оформленными, висящими на стене. Кому-то достаточно видеть свои снимки в интернете, на страницах журнала, в фотоальбоме. Но для меня конечная цель фотографирования — это фото на стене.
В последнее время я путешествую только с фотографической целью. Снимал на острове Санторине в Греции, в национальных парках в Китае, в Новой Зеландии, в Южной Америке и Осетии, конечно. И все-таки горные пейзажи меня цепляют сильнее. В этом плане я человек гор. А уж в какой части планеты они находятся — мне неважно. Хочу побывать везде, где есть горы.
Мы знаем, что природа красива и замечательна, но человеку в современном ритме жизни не до того. Это у него уже в разряде мифов. Если раньше он жил в природе и ему не нужно было наблюдать за этим специально, то сейчас мы полностью отвлеклись от нее. Природа для нас – роскошь, экзотика, хотя вроде бы вот она, рукой подать. Но взять хотя бы жителя Осетии, который, может, чаще видит китайские фотографии у себя на заставках в компьютере, чем свое родное… В том числе и этим меня привлекает пейзажная фотография: она доносит виды и их состояния до людей, которые не могут наблюдать их вживую.
Меньше всего я хочу, чтобы создалось впечатление о моем внутреннем статусе достижения. Ради бога… ничего более, чем как начинающим, я себя не ощущаю. Так что вы меня застали на старте творческой деятельности. Во что она выльется — пока не знаю. Может, выставки какие-то сделаю, может, альбом… Но если так получится, что в результате этого моего увлечения люди станут больше смотреть красивое, то в этом для меня заключается великий смысл. Когда человек чаще смотрит на природу, он начинает правильно любить ее. А потом через какое-то время перестанет мусорить. Но нельзя перестать мусорить, пока мы не научимся природу воспринимать. Но это может и не наступить. Может настать такой момент, что и фотографировать уже будет нечего. Есть же целые области на планете, которые уже изгажены. И многие фотографы имеют жизненные миссии привлекать внимание к их спасению. Я как оптимист верю, что куча таких вроде бы незаметных усилий приведет к заметному результату. Но отсутствие незаметных усилий не дает результат.
Наверное, существует какая-то связь между способностью человека сохранять природу и его способностью оставаться человеком. Насколько мы можем сохранять природу для потомков, настолько мы люди. Если мы эдакие цивилизованные дикари, то, конечно, у нас будет стоять все сделанное из бетона и металла, но природы может не быть. Это не то, мне кажется, к чему шла эволюция. Но я верю, что внутри нас изначально заложена любовь к природе и как бы мы от нее ни убегали, случится, все-таки, преображение нашего сознания. В этом плане, конечно, моя логика совершенно несвойственна логике бизнеса. Мне хочется, чтобы было больше фотографов-пейзажистов. Бизнес не терпит конкуренции, а искусство как раз прямо противоположно. Чем больше людей занимаются искусством, тем больше сохраняется нашего внутреннего высокого чувства, тем больше мы становимся людьми.
Разве к своей жизни не надо относиться, как к произведению искусства? Если для человека его собственная жизнь не является объектом творчества, то что вокруг себя он может создать? Но обычно мы отрицаем эту свою творческую составляющую. Думаем: «Что эти творческие люди?! Они не от мира сего. Это для отдельных. А мы такие простые, конкретные, нам нужно деньги зарабатывать и кормить семьи». Это в корне неверное отношение. Разве воспитание детей — это не искусство? Если человек изначально настраивает себя на творческий подход к жизни, то и кормление семьи может быть творческим. Любая недеструктивная деятельность может исполняться либо рутинно, либо творчески. Творческий подход к жизни — это когда внутри тебя всегда горит огонь. Если его нет, возникает рутина. Возникает работа в одной сфере, а жизнь — вдругой. Или, условно говоря, «до 6 я пашу, а после 6 у меня жизнь начинается». Жизнь человека начинает дробиться вдоль и поперек. И получается, что отпадает самое слабое — то, что поддерживает огонь. Остаются только рутинная работа, примитивный отдых и тоска по чему-то такому, что мы утеряли… Не надо искать это вовне, нужно обратиться внутрь себя, разбудить в себе этот огонь через любое внешнее действо. Можно сказать самому себе: «Теперь я живу и творю, а ко всем неблагоприятным условиям отношусь по-другому. Я стал другим человеком». Я сам через это прошел и поэтому знаю, что ты просто начинаешь жизнь в другом мире после этого. В нем ничего не поменялось, но он стал другим... Потому что ты стал другим…
Из личного блога Алана Бигулова