Джонатан САФРАН ФОЕР "Eating Animals"
Марк Твен говорил, что бросить курить очень легко: он это делает постоянно.
Я могу добавить вегетарианство к списку таких простых вещей. В средней школе я становился вегетарианцем больше раз, чем могу теперь вспомнить, чаще всего из стремления обрести ощущение себя как личности в мире людей, которым, казалось, чтобы чувствовать личностями себя усилий вовсе не требовалось. Я хотел наклейку, которая выделяла бы бампер «Вольво» моей матери; благотворительную продажу выпечки, рассчитанную на то, чтобы произвести определенный эффект во время получасовой переменки; хотел иметь возможность быть поближе к груди женщин-активисток. (Разумеется, думал я и о том, что неправильно причинять вред животным и окружающей среде). Всё это не означает, что я воздерживался от поедания мяса. То есть, я воздерживался, когда был на людях. А в частном порядке, маятник раскачивался. Многие семейные обеды тех лет начинались с вопроса отца: «Есть какие-то диетические ограничения, о которых мне стóит знать сегодня?»
Впервые я стал вегетарианцем, когда мне было девять лет, в ответ на довод, приведенный приходящей няней, которая придерживалась радикальных взглядов. Моё великое изменение, – длившееся несколько недель, - было основано на очень простом инстинктивном чувстве, что убивать животных в пищу – неправильно. Думаю, подобное инстинктивное ощущение посещает большинство детей в определенном возрасте. И хотя оно никак не свидетельствует о правильности или неправильности употребления мяса в пищу, его преодоление само по себе накладывает отпечаток. Объяснения родителей почти всегда принимают форму приукрашенных полуправд, или еще похуже: «Животные живут долго и счастливо под солнышком, а потом умирают и делятся с нами своим мясушком». Дети лучше взрослых распознают подобную чушь, даже если, нуждаясь в стабильном мире, не пытаются её опротестовать. Так или иначе, кое-что новое о пище узнаётся.
Мой недавний переход к вегетарианству был вызван рождением моего первого ребенка. Перед лицом ответственности за выбор пищи от его имени, – а также перед необходимостью придумывать объяснения, которые усвоил бы ребенок, - я вплотную занялся вопросами, поставленными мясом. Одних инстинктов было уже недостаточно. И информации тоже. Я хотел иметь самое полное представление о предмете. Я хотел увидеть всё своими глазами, не потому что мне мало обширного выбора фото- и видеоматериалов на тему, но потому, что я не фотограф. (Наблюдать просто, быть вовлеченным - честно).
Полное представление о предмете, - результатом которого стала книга «Поедание животных» [название можно также перевести как "Едящие животные" - Е.К.], - потребовало от меня под покровом ночной темноты посетить промышленные животноводческие фермы; проанализировать эмоциональные составляющие продуктов питания из моего детства; прозондировать инстинктивные ощущения «правильного» и «неправильного», которые два десятилетия тому назад заставили меня измениться. Ответы на некоторые вопросы стали кристально ясными очень быстро. Кое-что осталось туманным.
Будет ли этот мой переход к вегетарианству окончательным? Сказать невозможно, однако принимая во внимание полностью сложившуюся для меня картину не только современного животноводства, но моего понимания отцовских обязанностей, невозможно вообразить время, когда я принес бы такую пищу, – всегда нездоровую, разрушительную и жестокую, - в наш дом. В этом случае дом перестал бы быть нашим домом, учитывая всё то, чтó я знаю теперь.
Но возможно, здесь кроется нечто большее. Возможно, потребовалась вся давняя непоследовательность, все те раскачивания маятника, чтобы я пришел к этим выводам. Возможно, мои «провалы» были не неудачами, но приближали меня, один неуклюжий шаг за другим, к тому, чего я всегда хотел.
Вопрос, я думаю, не в том, чтó вдохновляет человека измениться, а в том, чтó заставляет его оставаться таковым. Научиться чему-либо легко и просто – посредством аргументов или фактов, образов или опыта, - почувствовав необходимость перемен, выбирать что-то другое. Но как надолго? Изменения вдохновляют, но редко бывают долговечными. Отчасти трудность именно там, где и ожидаешь её обнаружить: в большинстве своём изменения даются с трудом. Изменить свой выбор в ресторанах и супермаркетах для большинства людей труднее, чем может показаться. Подумаешь, большое дело! Закажи что-то другое. Но большое дело в том, что мы ели эти продукты с самого детства и переваривали их вместе с разными историями. Мы превозмогали простуду над тарелкой с куриным супчиком. Мы праздновали 4 июля с бургерами и хот-догами. Мы ели грудинку, приготовленную бабушкой. Вот это всё как раз имеет значение. А также наши склонности и желания. А кроме того, привычное удобство.
Но меня интересует, не прибавляет ли трудностей то, каким образом мы говорим и думаем о переменах. Когда речь заходит о мясе, изменения почти всегда подаются как нечто абсолютное: или ты вегетарианец, или нет. Это странная формулировка, уводящая в сторону. (Те, кто получает прибыль от страданий животных и разрушения экологии хотят, чтобы мы мыслили дихотомиями [противопоставлениями двух объектов], а не реальными явлениями). Представьте, что вас спрашивают: «Вы защитник окружающей среды или нет?» Для большинства из нас забота об окружающей среде – это не просто выключить электричество; это ряд повседневных дел, выбор, на который стараешься ответить наилучшим образом. Я покупаю энергосберегающие товары, и выключаю свет, уходя из комнаты, и повторно использую, и так далее. Но в то же время я летаю на самолетах. Подрывает ли полет на самолете мой образ как человека, который заботится об окружающей среде и пытается что-то сделать? Должен ли я, не имея возможности быть последовательным, вовсе не делать попыток жить лучше?
Разумеется, нет. Мы живем не за обложками учебников по философии. Мы живем в мире. А в мире каждый - лицемер. В этом мире изменениями является не выключатель, а процесс. Серьезное отношение к изменениям требует определенной доли прощения. Если для нас важна защита животных, проблема воздуха и воды, свиной грипп и E. Coli [эшерихия (род микроорганизмов) - Е.К.], если нас волнует проблема глобального потепления, проблема биологического разнообразия, если нам важны сельские общины, если важно рассказывать себе и своим детям честные истории... в таком случае нельзя дать отвлечь нас, запугать или ввести в заблуждение чьей-то идеей безупречности. Мы должны начать сначала, и начать прямо сейчас.
Я могу добавить вегетарианство к списку таких простых вещей. В средней школе я становился вегетарианцем больше раз, чем могу теперь вспомнить, чаще всего из стремления обрести ощущение себя как личности в мире людей, которым, казалось, чтобы чувствовать личностями себя усилий вовсе не требовалось. Я хотел наклейку, которая выделяла бы бампер «Вольво» моей матери; благотворительную продажу выпечки, рассчитанную на то, чтобы произвести определенный эффект во время получасовой переменки; хотел иметь возможность быть поближе к груди женщин-активисток. (Разумеется, думал я и о том, что неправильно причинять вред животным и окружающей среде). Всё это не означает, что я воздерживался от поедания мяса. То есть, я воздерживался, когда был на людях. А в частном порядке, маятник раскачивался. Многие семейные обеды тех лет начинались с вопроса отца: «Есть какие-то диетические ограничения, о которых мне стóит знать сегодня?»
Впервые я стал вегетарианцем, когда мне было девять лет, в ответ на довод, приведенный приходящей няней, которая придерживалась радикальных взглядов. Моё великое изменение, – длившееся несколько недель, - было основано на очень простом инстинктивном чувстве, что убивать животных в пищу – неправильно. Думаю, подобное инстинктивное ощущение посещает большинство детей в определенном возрасте. И хотя оно никак не свидетельствует о правильности или неправильности употребления мяса в пищу, его преодоление само по себе накладывает отпечаток. Объяснения родителей почти всегда принимают форму приукрашенных полуправд, или еще похуже: «Животные живут долго и счастливо под солнышком, а потом умирают и делятся с нами своим мясушком». Дети лучше взрослых распознают подобную чушь, даже если, нуждаясь в стабильном мире, не пытаются её опротестовать. Так или иначе, кое-что новое о пище узнаётся.
Мой недавний переход к вегетарианству был вызван рождением моего первого ребенка. Перед лицом ответственности за выбор пищи от его имени, – а также перед необходимостью придумывать объяснения, которые усвоил бы ребенок, - я вплотную занялся вопросами, поставленными мясом. Одних инстинктов было уже недостаточно. И информации тоже. Я хотел иметь самое полное представление о предмете. Я хотел увидеть всё своими глазами, не потому что мне мало обширного выбора фото- и видеоматериалов на тему, но потому, что я не фотограф. (Наблюдать просто, быть вовлеченным - честно).
Полное представление о предмете, - результатом которого стала книга «Поедание животных» [название можно также перевести как "Едящие животные" - Е.К.], - потребовало от меня под покровом ночной темноты посетить промышленные животноводческие фермы; проанализировать эмоциональные составляющие продуктов питания из моего детства; прозондировать инстинктивные ощущения «правильного» и «неправильного», которые два десятилетия тому назад заставили меня измениться. Ответы на некоторые вопросы стали кристально ясными очень быстро. Кое-что осталось туманным.
Будет ли этот мой переход к вегетарианству окончательным? Сказать невозможно, однако принимая во внимание полностью сложившуюся для меня картину не только современного животноводства, но моего понимания отцовских обязанностей, невозможно вообразить время, когда я принес бы такую пищу, – всегда нездоровую, разрушительную и жестокую, - в наш дом. В этом случае дом перестал бы быть нашим домом, учитывая всё то, чтó я знаю теперь.
Но возможно, здесь кроется нечто большее. Возможно, потребовалась вся давняя непоследовательность, все те раскачивания маятника, чтобы я пришел к этим выводам. Возможно, мои «провалы» были не неудачами, но приближали меня, один неуклюжий шаг за другим, к тому, чего я всегда хотел.
Вопрос, я думаю, не в том, чтó вдохновляет человека измениться, а в том, чтó заставляет его оставаться таковым. Научиться чему-либо легко и просто – посредством аргументов или фактов, образов или опыта, - почувствовав необходимость перемен, выбирать что-то другое. Но как надолго? Изменения вдохновляют, но редко бывают долговечными. Отчасти трудность именно там, где и ожидаешь её обнаружить: в большинстве своём изменения даются с трудом. Изменить свой выбор в ресторанах и супермаркетах для большинства людей труднее, чем может показаться. Подумаешь, большое дело! Закажи что-то другое. Но большое дело в том, что мы ели эти продукты с самого детства и переваривали их вместе с разными историями. Мы превозмогали простуду над тарелкой с куриным супчиком. Мы праздновали 4 июля с бургерами и хот-догами. Мы ели грудинку, приготовленную бабушкой. Вот это всё как раз имеет значение. А также наши склонности и желания. А кроме того, привычное удобство.
Но меня интересует, не прибавляет ли трудностей то, каким образом мы говорим и думаем о переменах. Когда речь заходит о мясе, изменения почти всегда подаются как нечто абсолютное: или ты вегетарианец, или нет. Это странная формулировка, уводящая в сторону. (Те, кто получает прибыль от страданий животных и разрушения экологии хотят, чтобы мы мыслили дихотомиями [противопоставлениями двух объектов], а не реальными явлениями). Представьте, что вас спрашивают: «Вы защитник окружающей среды или нет?» Для большинства из нас забота об окружающей среде – это не просто выключить электричество; это ряд повседневных дел, выбор, на который стараешься ответить наилучшим образом. Я покупаю энергосберегающие товары, и выключаю свет, уходя из комнаты, и повторно использую, и так далее. Но в то же время я летаю на самолетах. Подрывает ли полет на самолете мой образ как человека, который заботится об окружающей среде и пытается что-то сделать? Должен ли я, не имея возможности быть последовательным, вовсе не делать попыток жить лучше?
Разумеется, нет. Мы живем не за обложками учебников по философии. Мы живем в мире. А в мире каждый - лицемер. В этом мире изменениями является не выключатель, а процесс. Серьезное отношение к изменениям требует определенной доли прощения. Если для нас важна защита животных, проблема воздуха и воды, свиной грипп и E. Coli [эшерихия (род микроорганизмов) - Е.К.], если нас волнует проблема глобального потепления, проблема биологического разнообразия, если нам важны сельские общины, если важно рассказывать себе и своим детям честные истории... в таком случае нельзя дать отвлечь нас, запугать или ввести в заблуждение чьей-то идеей безупречности. Мы должны начать сначала, и начать прямо сейчас.
Комментариев 3